Американские учёные выяснили, что матки чёрного садового муравья практикуют каннибализм

Это явление называется «гигиенический каннибализм». Биолог Флинн Биззелл объясняет, что муравьиные королевы создают свои колонии в одиночку и зачастую голодают, чтобы вырастить первых рабочих.

Матки, производящие больше рабочих, имеют больше шансов на выживание. Поэтому возможность переработки заражённых личинок позволяет избежать растраты ресурсов.

Однако рабочие муравьи в устоявшихся колониях не проявляют такой же склонности к каннибализму. У некоторых видов муравьёв рабочие и солдаты помогают больным сородичам.

Но для чёрного садового муравья это не подходит, особенно на начальной стадии формирования колонии. В этот период королева не может вынести больных личинок из гнезда, так как они заперты вместе с потомством.

Поэтому при обнаружении патогена она быстро уничтожает всех заражённых личинок. Исследования показали, что матка может съесть до 92 процентов заражённых личинок.

Матки, поступающие таким образом, могут отложить на 55 процентов больше яиц в следующий раз. Учёные заражали по пять личинок на матку спорами грибкового патогена.

Через 24 часа личинки возвращались в гнездо, и муравьи поедали их в течение нескольких часов, оставляя в живых большинство здоровых особей. Флинн Биззелл предполагает, что муравьи защищают себя изнутри, проглатывая антимикробный яд, вырабатываемый железой на брюшке.

Однако возвращение уже заражённых мёртвых личинок оказалось опасным для матки: почти в 80 процентах случаев она погибала от инфекционного заболевания. Если матка выживала, её потомство погибало от вторичных инфекций.

Исследователи заключают, что муравьиные матки поедают своих детёнышей как адаптивную реакцию на болезни, защищая свою жизнь и жизнь своего потомства как сейчас, так и в будущем.

Это снижает воспаление и улучшает некоторые когнитивные функции. К такому выводу пришли исследователи, опубликовавшие результаты своего рандомизированного двойного слепого исследования в журнале Food amp; Function (Famp;F).

В течение восьми недель участники в возрасте от 18 до 65 лет ели по 400 г свежего манго каждый день и получали либо пробиотик, либо плацебо. У людей с избыточной массой тела добавление пробиотиков на фоне употребления манго приводило к снижению уровня провоспалительного цитокина TNF-α в крови.

Также наблюдалось умеренное улучшение рабочей памяти. У участников с нормальным весом противовоспалительный эффект не был заметен, однако у них улучшались показатели внимания и скорости обработки информации.

Авторы исследования связывают эффект с полифенолами манго — галлотаннинами, которые обладают антиоксидантными и противовоспалительными свойствами. У людей с ожирением их биодоступность снижена, но пробиотики способствовали превращению этих соединений в активные метаболиты и изменяли состав микробиоты кишечника, увеличивая долю Lactobacillus и Lachnospiraceae.

Исследователи подчёркивают, что работа носит пилотный характер. Однако результаты указывают на потенциальную роль сочетания фруктов и пробиотиков в снижении воспаления и поддержке когнитивных функций у людей с нарушенным обменом веществ.

Такой вывод сделали авторы масштабного обзорного исследования, опубликованного в журнале Nutrients. В работе показано, что куркумин действует системно, затрагивая сразу несколько жизненно важных процессов в раковых клетках.

Вещество подавляет характерный для опухолей ускоренный гликолиз даже при наличии кислорода. Кроме того, куркумин нарушает синтез жирных кислот и аминокислот, снижает активность митохондрий и ограничивает доступ клеток к источникам энергии.

В некоторых моделях он также запускает ферроптоз — форму запрограммированной гибели клеток, связанную с накоплением окисленных липидов, к которой опухоли особенно уязвимы. Авторы исследования подчёркивают, что важную роль играет воздействие куркумина на сигнальные пути PI3K/Akt, AMPK и NF-κB.

Эти пути связывают обмен веществ с воспалением, выживанием клеток и устойчивостью к терапии. Благодаря этому куркумин не только замедляет рост опухоли, но и может усиливать чувствительность раковых клеток к химиотерапии и лучевой терапии, снижая вероятность лекарственной резистентности.

Однако исследователи отмечают, что клинический потенциал куркумина пока ограничен его низкой биодоступностью. В организме вещество быстро разрушается и плохо всасывается.

Исследование, опубликованное в журнале Environmental Research, показало, что мелкие частицы, диоксид азота и озон влияют на лобные и височные зоны коры головного мозга. Эти области отвечают за внимание, язык, эмоции и социальное поведение.

Анализ основан на данных почти 11 тысяч детей из крупнейшего в США долгосрочного проекта по развитию мозга подростков. Исследователи сравнили уровень воздействия загрязнителей с толщиной коры головного мозга в возрасте 9–10 лет и далее.

Выяснилось, что даже относительно низкие концентрации, которые формально считаются «безопасными», связаны с атипичным ускоренным истончением коры. Авторы подчёркивают, что эффект от воздействия загрязнителей носит медленный и накопительный характер.

Он может не вызывать немедленных симптомов, но способен менять траектории развития мозга и влиять на когнитивные функции и эмоциональную регуляцию в будущем. Особенно уязвимы дети в период начала полового созревания — это критический этап нейронного созревания.

Исследователи считают, что полученные данные усиливают аргументы в пользу пересмотра стандартов качества воздуха и учёта экологических факторов в детском здравоохранении. Ранее учёные выяснили, что даже умеренное и формально «безопасное» загрязнение городского воздуха связано с более выраженным поражением коронарных артерий.

Пигменты захватываются иммунными клетками, в основном макрофагами, часть этих клеток погибает, а воспалительная реакция сохраняется до двух месяцев. В первые минуты и часы после нанесения татуировки чернила быстро попадают в лимфоузлы и задерживаются в зонах, где обычно фильтруется лимфа.

Со временем количество пигмента в узлах не уменьшается, а в некоторых случаях даже увеличивается, что свидетельствует о длительном «перетекании» частиц из татуированной кожи. Учёные также изучили влияние татуировки на вакцинацию, когда укол делают в область тату.

Ответ зависел от типа вакцины: после мРНК-вакцины против COVID-19 выработка антител снижалась, а после УФ-инактивированной гриппозной вакцины, наоборот, могла усиливаться. Это связано, вероятно, с различиями в механизме работы вакцин и роли местного воспаления.

Авторы подчёркивают, что результаты получены на животных и их нельзя напрямую переносить на людей. Однако они показывают, что татуировка — это не только локальная процедура, но и она способна менять работу иммунной системы в лимфатических узлах.

Поэтому исследователи советуют не делать прививки непосредственно в зоне татуировки, пока влияние чернил на иммунный ответ не будет изучено лучше. Ранее учёные обнаружили, что люди с несколькими татуировками реже сталкиваются с меланомой.